Через пару минут зашла миловидная брюнетка лет шестнадцати в красной шляпке с черной лентой на тулье и стареньком, но выглядевшем на ней элегантно, красном, длинном пальто с черными стоячим воротником, манжетами и поясом. Великоватый тонкий носик с горбинкой не портил ее, а придавал незащищенность, вызвавшую симпатию, желание пожалеть, приласкать. Из багажа у нее был небольшой матерчатый саквояж с деревянной рукояткой. Она заказала чашку кофе и спросила, сколько стоит круассан. Услышав, что два су (французы до сих пор монету в пять сантимов называют су), решила, наверное, продолжить худеть.

К моему столику подошел молодой рыжеватый официант с тонкими длинными бледными пальцами пианиста, переставил с черного деревянного подноса на столик скромненькую белую фаянсовую посуду для чая и тарелку с двумя круассанами.

— Еще два круассана девушке, — показав головой, тихо произнес я, — но не говорите от кого, и счет.

— Хорошо, месье, — заговорщицки улыбнувшись, молвил он.

Я закрылся газетой и принялся за круассаны, запивая крепким черным чаем.

Вскоре послышались шаги официанта, а потом испуганный голос девушка:

— Я не заказывала!

— Это подарок, — успокоил он.

— От кого? — поинтересовалась она.

— Понятия не имею! — шутливо ответил он.

Кроме меня, в бистро больше не было никого, но я прятался за газетой.

После чего официант подошел ко мне и сообщил:

— С вас один франк и три су, месье.

Я дал два франка и жестом отказался от сдачи.

— Благодарю, месье! — радостно произнес он.

Допив чай, я сложил газету и, старательно не замечая девушку, вышел из бистро. Рядом с входом меня поджидал носильщик с моими вещами на тележке. Когда я подъехал к вокзалу, он предложил за один франк не только доставить мои вещи на перрон, но и поохранять их до начала посадки. Все равно пассажиров, желающих воспользоваться услугой носильщика, было меньше, чем предлагающих ее. Девушка пошла было за мной, но, увидев, что направляюсь к ближнему из двух серо-красных вагонов первого класса, повернула к третьему классу.

Проводник в темно-синей кепке с черным лакированным козырьком и шинели с одним рядом бронзовых пуговиц проверил билет, глянул на мой багаж (один чемодан и одну ручную кладь можно провозить бесплатно, за остальное по два с половиной франка за место до Лиона) и пригласил:

— Заходите, месье!

Носильщик донес поклажу по моей просьбе до отсека в середине вагона, хотя занят был только первый двумя дамами в широких черных шляпах, которые почти соприкасались, хотя сидели женщины напротив друг друга на коричневых бархатных трехместных диванах. Остальные «первоклассники» заняли места в первом вагоне, чтобы, наверное, быстрее доехать. Мой чемодан носильщик засунул под диван по ходу поезда, а саквояж положил на сетку над противоположным, чтобы я не упускал из вида свою собственность. Еще во время поездки в Орлеан меня предупредили в кассе, что в поездах воруют. Я отвалил труженику два франка, потому что никто так ненавязчиво, как французы, не дает понять, что достоин щедрых чаевых. В вагоне было холодновато, но после того, как тронулись и проводник закрыл дверь, начало постепенно теплеть, и я снял пальто. Вагон-ресторан в поезде отсутствовал. Дверь для перехода в вагоны второго класса закрыта, а в соседний первого — нет. Туалет всего один и в противоположном конце от купе проводника.

Поезд иногда разгонялся километров до семидесяти-восьмидесяти в час. Какой француз не любит быстрой езды! Дочитав газету, я смотрел на пейзажи за окном. Все поделено, огорожено, ухожено. Во Франции традиционен культ землевладельца. Если русский, приподнявшись, первым делом покупают дачу, то француз — виноградник, о чем будет ставить в известность всех знакомых и не очень с несвойственной для этой национальности навязчивостью. И еще о том, что чиновник, если является таковым. Второй пункт роднит французов с русскими. Кстати, по количеству чиновников на тысячу душ населения Российская империя сейчас сильно отстает от ведущих стран мира. Больше всего от Франции — почти в три раза, но я помнил, что в чём-чём, а в этом обязательно догоним и перегоним.

5

82

Где-то через час поезд остановился в Мелёне. Я помнил этот город с римских времен, когда он назывался Мелодунумом. Узнал по острову посреди Сены с храмом Нотр-Дам, построенным в Средние века, до того, как я стал бригандом. Ярко светило солнце, стоянка была десять минут, поэтому я вышел без верхней одежды на перрон, чтобы прогуляться, купить газету или журнал. Книги, взятые с собой из Одессы, были прочитаны, а больше заняться нечем. В газетном киоске приобрел еженедельное иллюстрированное приложение газеты «Пти журналь» (вечерняя «Маленькая газета» с самыми большими тиражами в стране).

Едва отошел от него, как услышал милый женский голос:

— Месье, благодарю за круассаны!

Отказываться было глупо, а соглашаться не хотелось, поэтому поменял тему:

— Сегодня хорошая погода, солнце решило порадовать нас.

— Да, на перроне теплее, чем в вагоне, — согласилась она.

— Третий класс не отапливается? — поинтересовался я.

— Нет, — сообщила она.

— Не хотите перебраться в первый? Я доплачу разницу, — предложил ей.

— Вы это серьезно, месье⁈ — удивилась девушка.

— Конечно. Кроме меня, там две пожилые дамы, которым хватает общения друг с другом, мне даже поговорить не с кем, — ответил я. Заметив ее колебание, добавил: — Это ни к чему вас не обяжет. Просто доеду быстрее, потому что хороший собеседник сокращает дорогу в два раза, — и распорядился: — Идите за своим саквояжем. Надо успеть до отправления поезда, потому что переход в первый класс закрыт.

Проводнику своего вагона я сказал:

— Мадмуазель поедет с нами, доплачу разницу.

— Хорошо, месье, — согласился он и спросил у девушки, которая подошла с дешевым саквояжем в руке: — Докуда едете?

— Лион, — ответила она.

— С вас двенадцать франков, месье, — сказал проводник.

Я отслюнявил указанную сумму, после чего забрал у девушки багаж и поддержал ее под острый локоток, помогая подняться в вагон. Площадка была немного выше перрона.

— Как здесь тепло! — радостно воскликнула она, добравшись до моего отсека.

Я поставил ее саквояж рядом со своим, представился и предложил перейти на ты.

— Лилиан Годар, — назвалась девушка.

Не родственница ли будущего известного кинорежиссера? Если вдруг встречусь с ним в будущем, обязательно спрошу.

— Ты из России? — полюбопытствовала она.

— Акцент выдает или несерьезное отношение к деньгам? — задал я встречный вопрос.

Расточительность делает русских самыми желанными гостями в Западной Европе, хотя уже сложилось отношение, как к второсортным, потому что только дикари могли постоянно побеждать первосортных напомаженных грабителей. В этом отметился даже некий Карл, который Маркс, причисленный коммуняками к лику их святых, а его толковую работу по экономики объявили Библией.

— Ты очень хорошо говоришь на французском, как образованный человек, — ушла она от прямого ответа в комплимент.

— Ты из Лиона? — в свою очередь проявил я любопытство.

— Из Анси. Это город возле Альп, — ответила она.

Не стал говорить, что бывал в ее краях, задал следующий вопрос:

— Зачем ездила в Париж?

— Искала работу. В столице девушке легче найти что-то приличное, чем в Анси. Перед Рождеством люди делают много покупок, нужны продавцы, платили хорошо. Потом попробовала утроиться на постоянную работу. Брали в магазин, продающий одежду для богатых. Там, как мне сказали девушки, очень хорошие чаевые, но надо иметь несколько новых платьев и часто менять их, а Париж такой дорогой город, ни на что не хватает денег! — рассказала Лилиан Годар и сама поинтересовалась: — А ты куда едешь?

— В Женеву по делу, а потом, может, задержусь на несколько дней, покатаюсь на лыжах, — сообщил я.

— Из Анси ходит поезд в Женеву, и у нас тоже детвора катается на лыжах со склонов, — похвасталась она.